Таня Гроттер и пенсне Ноя - Страница 64

Тем временем тетя Нинель собирала дядю Германа так же тщательно, как собирают на войну. Кроме целой сумки провизии, которой хватило бы на целое армейское отделение, она вручила ему свою фотографию в рамке, спальный мешок и целую кучу антибиотиков.

– Против вампирьего укуса антибиотики все равно не работают, – хмуро заметил дядя Герман.

– А вот тут ты не прав! Ципролет с нистатином против всего работают, особенно если ударными дозами, – успокоила его тетя Нинель.

В отличие от Дурнева, Халявий долго не собирался. Он только наточил свой короткий разбойничий нож с широким лезвием и спрятал его в рукав, где к запястью двумя сыромятными ремнями у него крепились ножны.

– Эхе-хех, грехи наши тяжкие! – сказал он. – Ты, братик, ежели я в Трансильвании в волка ненароком превращусь, меня не пугайся. В глаза мне потверже смотри, я и не брошусь. А вот убегать от меня не моги – опасно это, братик. Место темное, глухое, всякое может случиться по слабостям по нашим.

Дяде Герману стало жутковато. Если даже мирного Халявия Трансильвания может так преобразить, то что же говорить об экземплярах куда более опасных? Но выбирать не приходилось.

Наконец около одиннадцати часов вечера посреди кухни вновь возник сияющий круг. Такса Полтора Километра, которая как раз в этот момент ревматически ковыляла к миске с водой, обиженно заскулила. Дело в том, что ее миска оказалась в центре круга и сгинула невесть куда. У таксы, этой мудрой старой колбасы, много перевидавшей на своем веку, хватило сообразительности не соваться вслед за миской. Она забралась под стол, положила голову на давно украденный и обслюнявленный тапок дяди Германа и стала ждать, что будет дальше.

Директор фирмы «Носки секонд-хенд», тетя Нинель и Халявий подошли к кругу. Дядя Герман был уже в сапогах, в короне, со шпагой и даже с рюкзачком за плечами. И самое забавное – если заглянуть в его нагрудный карман, можно было обнаружить там и старое депутатское удостоверение. Дядя Герман обожал при случае помахать корочкой и не расставался с ней даже в бане.

– Погоди, братик, не ходи туда! Сюда ходи! – предупредил Халявий, удерживая Дурнева за локоть и отводя его подальше от круга.

– Почему? – подозрительно спросил дядя Герман.

– Не нравится мне это. Ни Бума, ни Малюты… Словно ждут чего. Как бы подставы какой не было.

– Подставы? А может быть подстава? – сразу напрягся Дурнев.

– Всякое бывает, братик! Оно, конечно, сияющий круг – он и в Африке сияющий круг. Да только что там с другой стороны может обнаружиться, никто не знает. Хорошо, если Трансильвания, а коли нет? Перемещение в пространстве – дело темное. Сгинешь, и поминай как звали! – опасливо сказал Халявий.

– Ты в этом уверен? – спросила тетя Нинель.

– Я ни в чем не уверен. Но у нас, мамуля, всякое бывает… Испортился народец! Особенно во время магических войн. Шагнешь в такой кружок – думаешь в соседний город попасть, а окажешься внутри скалы, а то и в чане с расплавленной медью.

– А проверить как-то можно? – трусливо спросил дядя Герман. После такого предупреждения он не полез бы в круг ни за какие деньги.

– Всякие способы есть, братик. Сунь туда свою шпагу, а потом вытащи ее. Авось чего-нибудь да узнаем, – сказал Халявий.

Дурнев опустился на колени и осторожно, оберегая кисть, погрузил шпагу внутрь круга. Первые несколько секунд ничего не происходило, разве что лезвие шпаги исчезло почти наполовину. По идее оно должно было застрять в полу, но Дурнев не ощущал ни малейшего сопротивления.

Внезапно шпага сильно рванулась, выскочила из руки у дяди Германа и целиком исчезла внутри круга. Решив, что утратил шпагу навсегда, бывший депутат жалобно взвыл и начал осыпать Халявия укоризнами в традиционном начальственном духе. Внутрь круга он, однако, предусмотрительно не совался.

Спустя минуту шпага графа Дракулы вернулась вновь. На ее ржавом лезвии видны были кровь и обрывки саванов.

– Подстава, так и есть! – убежденно сказал Халявий. – За тобой, братик, должок! Я тебе жизнь спас!

– Зачем Малюте подставлять Германа? – подозрительно спросила тетя Нинель.

– Как зачем, мамуля? Думаешь, Малюта его с какой радости позвал? Очень ему приятно мужа твоего главой всех вампиров видеть, чтоб он сам, значит, вторым номером шел? Да только не мог не позвать: уж больно весь народец кровососный этой галерой перебаламучен, все его, избавителя, требуют. Не явится избавитель – мигом в нем разочаруются. Вампиры, они существа непостоянные, слабостей никому не прощают. Пока ты успешен и ни в грош их не ставишь – любят, а чуть залебезил или удача изменила – живым в могилу… Вот Малюта и решил: приглашу Дурнева и втихую сделаю так, чтоб он сгинул. Регалии тогда к Малюте перейдут, а галера уж сама когда-нибудь да улетит.

– Что ж мне теперь делать? Не лететь в Трансильванию? – спросил Дурнев.

– Почему не лететь? А сапожки на что? Государство-то не маленькое, всюду засад не наставишь, – захихикал Халявий. – Давай-ка, братик, подпрыгни, да прищелкни каблуками, да представь, куда б тебе хотелось переместиться. А я уж тебе за шею уцеплюсь.

Дядя Герман так и поступил. Правда, с одной небольшой разницей. Неуверенный в своей способности высоко подпрыгнуть, да еще с повисшим на нем Халявием, он забрался на табуретку и, печально посмотрев на тетю Нинель, сиганул оттуда, соприкоснувшись каблуками и сумрачно подумав о Трансильвании как о месте, куда ему совсем не хотелось, но где необходимо было побывать.

Не было никаких вспышек, грома – вообще ничего. Когда что-то ударило Дурнева по ладоням и коленям, он все еще пребывал в твердой уверенности, что у него ничего не вышло и он не слишком благополучно приземлился на пол своей московской кухни. Не слишком – это потому что сверху на дядю Германа немедленно обрушился Халявий. Но Дурнев заблуждался лишь до тех пор, пока ему в нос не впилась хвойная иголка.